Неверно действуют те художественные критики, которые стараются противопоставить достижения наивного искусства и «остальной» живописи. Многие маститые мастера кисти, устав от собственной элитарности, обращались к работам наивных художников, чтобы почерпнуть у них лёгкость восприятия жизни, открытость, гуманную простоту, доброе изображение героев.
Ценно, что художники, обращающиеся к фольклорным истокам творчества, избегают общепринятых канонов, создают свои,
яркие, необычные и узнаваемые символы, не копирующие созданное когда-либо другими, а насыщающие искусство новыми чертами и свежей подачей жизненного материала.
Так,
картины Буманца выводят героев за рамки пространства, очерченного границами дома, двора, даже города. Мы видим их на природе, в тесном соприкосновении с нею, и цветы на полотнах не блики, не цветные пятна, символизирующие красочность мира, а настоящие цветы, чётко прорисованные, как на детских рисунках.
Видно, что художник прекрасно знаком с существующими техниками создания живописных полотен, но намеренно нарушает сложившиеся каноны, чтобы зримо показать, насколько непредсказуема жизнь в её многообразии. Показать, что невозможно мысль человека, его образное восприятие вместить в раз и навсегда очерченные границы.
Его герои созданы как по наитию, по внезапно пришедшему видению того, как именно, например, возлежит задумавшаяся девушка на диване, и какие именно образы теснятся в её сознании после чтения раскрытой перед ней книги. Поднятое вверх лицо персонажей служит олицетворением гимна радости, гимна, воспевающего жизнь во всех её ипостасях и проявлениях.
Именно так, высоко подняв голову, нестись на диковинном животном, напоминающем коня, в ночи, а не суетливо и униженно опускать голову к земле, внезапно испугавшись собственного свободного порыва. Именно так, победив великана с добрым лицом, поднять голову в знак удивления к собственному подвигу, а не высокомерно смотреть на тех, кто не смог или не пожелал сделать нечто подобное. В искусстве с фольклорными корнями нет смысла искать соразмерности частей, гармонии «по фен-Шую», абсолютной техники. Весь смысл таких работ в нарушении оков цивилизации.
Глядя на картины, единственный, вероятно, кто не будет задавать вопросы: почему у дирижёра так задран вверх подбородок, как можно кататься на курице и повернуть две ноги в один бок, - будет ребёнок. Скорее всего, в его голове существуют и более изощрённые образы и представления. Это и есть подлинное мастерство – пройти проверку на естественность, простоту, радость от желания жить и умение это делать невычурно и не заумно.
Можно пройти мимо надоевшего пейзажа с удивительными краями облаков и их отражением в воде. За много веков художникам удалось нас убедить, что это красиво и заслуживает внимания. Но нельзя остаться спокойным, видя свежесть и красивую наивность необычного. Чем и покоряет Буманц.
13 февраля 2015 г.
